Торжище брака - Страница 39


К оглавлению

39

— Будь благословенна, дорогое дитя мое, за твою самоотверженную любовь, и пусть Господь, Отец всех сирот, укрепит и поддержит тебя!.. Я же надеюсь на милосердие Божье, вестниками которого явились моя дорогая жена и мой отец, а теперь — больной осенил себя крестным знамением — да будет воля Твоя, Боже мой!.. В руки Твои предаю дух мой…

Последние слова, как тихое веяние ветра, слетели с посиневших губ Ардатова. Дрожь пробежала по всему его телу, члены сразу как-то выпрямились и… все было кончено!

Страшно бледная, чуть дыша, Тамара продолжала стоять на коленях, все еще сжимая в своих руках руку умершего. Она не плакала, члены сковало какое-то тяжелое оцепенение. Вдруг глаза ее закрылись, а голова тяжело упала на край кровати: молодая девушка потеряла сознание.

Было около семи часов утра, и весь дом еще стоял погруженный в мертвое молчание. Один Иван, протирая сонные глаза, лениво ставил в кухне самовар, когда к подъезду быстро подкатилась карета адмирала. Сильно удивленный таким необыкновенным явлением, лакей бросился открывать двери и на вопрос: «Что с барином?» ответил, что, вероятно, он спит, так как барышня еще никого не звала. Несмотря на видимое беспокойство, Сергей Иванович не решился прямо с улицы войти к больному, в комнате которого царило глубокое молчание. Странный случай привел адмирала в такой ранний час. Было только половина шестого утра — как он в этом впоследствии убедился — когда он почувствовал, что чья-то холодная рука прикоснулась к лицу, и быстро вскочил с кровати. При слабом свете ночника он увидел, что у кровати стоит какой-то человек, и с крайним удивлением узнал в нем своего друга Ардатова. Последний пристально посмотрел на него и, сделав прощальный знак рукой, исчез.

Адмирал окликнул его, затем зажег свечку и стал искать, но комната была пуста, и ничто не нарушало тишины. И как мог еле двигавшийся больной попасть ночью в город? Сергей Иванович был здоровый и прозаический человек, никогда на своем веку не видевший ничего сверхъестественного. Но в данном случае он не мог сомневаться, что видел тень, и им овладело убеждение, что его друг умер или лежит в агонии. Быстро одевшись, он приказал запрягать и во весь карьер прискакал к Ардатовым, чтобы узнать, что там такое случилось.

Пока он старался согреться в гостиной, к нему присоединилась Шарлотта, вне себя от отчаяния, что так долго проспала. Потом оба поспешно прошли в комнату больного. Догоравшая свеча и лампада, теплившаяся перед иконами, слабо освещали молчаливую и неподвижную группу: на подушках мертвенно-бледное лицо Ардатова, а у кровати лишившуюся чувств Тамару. Шарлотта с глухим криком закрыла лицо руками. Адмирал набожно перекрестился, и на глазах его показались слезы. Итак, друг его окончил свою страдальческую жизнь! В последний час он был не одинок: чистое и великодушное сердце, полное самоотверженной любви, укрепляло и поддерживало его во время агонии!

Бормоча слова молитвы, Сергей Иванович подошел к Тамаре, которую перенес при помощи экономки в соседнюю комнату, где она скоро пришла в себя.

— Бедное дитя мое! Как я упрекаю себя, что оставил тебя одну в такую ужасную минуту! — сказал адмирал, целуя в лоб молодую девушку.

С горькими рыданиями прижалась Тамара головой к груди своего крестного отца. Тот не удерживал ее и дал свободно выплакаться.

— Плачь, дорогая моя! — говорил он. — Твои слезы законны; но плачь без горечи, так как ты честно выполнила свой тяжелый долг, и благословение покойного поддержит тебя в жизни.

Когда молодая девушка несколько успокоилась, адмирал рассказал ей о своем видении, побудившем его так рано приехать к ним. Потом он посоветовал ей хорошенько отдохнуть и ни о чем не заботиться, так как он желает принять на себя все расходы и хлопоты по погребению.

— Нечего покачивать головой! Я тоже имею на это свое право. К тому же это будет стоить сущие пустяки, так как у вас есть готовое место на кладбище.

— Не думай, что мною руководит гордость, крестный, но я хотела бы похоронить папу на свои заработанные деньги. Меня будет утешать мысль, что я работала для него, и мне кажется, что для его души этот дар от меня будет приятнее, чем даже от лучшего друга.

Сергей Иванович не протестовал. Приехав вечером, он привез письмо от баронессы с одним предложением, которое он вполне одобрял. Вера Петровна, страдавшая сильными приступами ревматизма, мешавшими ей выходить из дома, предлагала Тамаре немедленно же оставить свой дом и на несколько дней устроиться у нее с детьми.

«По моему мнению, — писала она, — тебе необходимо, дорогая моя, переехать в город; и для детей, и для твоей работы гораздо лучше будет, если ты будешь жить близко от нас. Ты не можешь отказать своему старому другу провести у нее время, необходимое для переезда. К тому же тебе необходимо отдохнуть и подкрепить свои силы».

Зная искреннее отношение баронессы, Тамара с благодарностью приняла ее предложение. Действительно, эта квартира, где каждый угол возбуждал тяжелые воспоминания, становилась ей отвратительна. Только она объявила, что не переедет к баронессе, пока не похоронит отца.

— Ни я, ни дети, — мы не покинем тело отца, пока нам остается еще печальная радость охранять его и молиться около гроба. Дети должны привыкать не бояться смерти, которая неизбежно ожидает каждого из нас.

В день похорон несколько больших картонок были доставлены на квартиру Ардатовых. Одна из них содержала простой, но изящный траурный костюм для Тамары — подарок адмирала. В остальных были венки: один от баронессы, другой, составленный из роскошных, дорогих цветов, сопровождался карточкой барона Магнуса Лилиенштерна.

39